КОВЧЕГ ИМЕНИ ОСТРОВСКОГО
Смотр русской актерской школы провинциальные театры провели на «отлично»

<...>Поворотный круг сцены поделен на три мира: дом Бальзаминовых, где мать укачивает в люльке великовозрастного сына Михаила на выданье (Игорь Рудинский), накрененный воз с молодками Анфисой и Раисой (девки с возу — семье легче), увитая плющом золотая клетка вдовы Белотеловой (Наталья Лукьянова), истомившейся в одиноком довольстве. В центре круга — дерево с золотыми яблоками. На него Бальзаминов торжествующе карабкается, когда судьба предлагает наконец богачку Белотелову на блюде.

В вологодском спектакле очень хорошо сложился женский ансамбль. «Выйти замуж не напасть, кабы замужем не пропасть»: этой народной мудростью героини пренебрегают и пристраиваются по мужьям каждая — как может, только гляди. Минутная роль горничной Химки Натальи Воробьевой — маленький бриллиант: такой пластичной, остроглазой, уморительной травести в современном театре давно не было. Вот бы еще ее где-нибудь увидеть!

Зураб Нанобашвили добавил степенному Островскому кавказской остроты и веселья: Анфиса и Раиса в кринолинах в крупнейший клоунский горох (Лариса Григорова и Екатерина Петрова), яростно жестикулируя и перебирая планы побега из отчего дома, того гляди, перейдут на грузинский.

Превосходные степени эпитетов, населившие этот текст, связаны с несколькими вещами. Во-первых, автор переел постановок современных пьес. Во-вторых, актеры действительно играли хорошо. В-третьих, приехавшие на фестиваль театры в гораздо большей степени, чем столичные актеры и зрители, живут в пространстве Островского, и потому игра их искренна.

…Смотрела и вспоминала клятву актера Марата Башарова, бывшего в учениках у корифея Малого театра Виктора Коршунова. Клятва была озвучена в какой-то телепередаче: «Виктор Иванович! Я ем чеснок, как вы нам говорили. Каждый день не получается, но я стараюсь…».

…По-моему, среди приехавших на фестиваль было много таких — с прочищенными чесноком кровеносными сосудами. <...>