О спектакле "Гамлет" Вологодского драматического театра

Давно подмечено, что каждая эпоха требует своей трактовки «Гамлета». Пьеса У. Шекспира позволяет находить множество смысловых и психологических подтекстов, волнующих публику в то или иное десятилетие. Гамлет становился и романтическим мечтателем, и яростным мстителем, и искателем правды, и философом, отрицающим существование Бога. Разные версии и трактовки, порой в совершенно противоположных диапазонах, получают и другие персонажи истории: несчастную Офелию в разных постановках изображали то безвинно погубленным ангелом, то алчной искательницей вознаграждения за якобы притворную любовь, а верный Горацио вдруг оборачивался коварным доносчиком и интриганом. Российский же зритель последних десятилетий давно приучен взволнованно ждать прихода Фортинбраса и смены далеко не идеального, сомнительно легитимного режима Клавдия на еще более жестокое правление мстительного норвежского завоевателя… Поэтому совершенно естественно, что постановка Зураба Нанобашвили еще до ее показа широкой публике и до объявления официальной даты премьеры вызвала такой интерес у вологжан. Что на этот раз увидел режиссер в знакомом всем со школьной скамьи сюжете? Какой смысл вложил в трактовку своего «Гамлета»?

Для Зураба Нанобашвили «Гамлет» – не просто брэндовый текст, а мудрая, человеческая – словно библейская притча – история. С первых сцен спектакля оказывается, что здесь все хотят Правды, но никто не желает добра ближнему. Так, любовь Гамлета (Дмитрий Бычков) к Офелии, которую он, по его же словам, любит, «как сорок тысяч братьев любить не могут», превращается для нее в череду мук и унижений. Здесь все лелеют свои обиды, не зализывают, а посыпают солью собственные раны. Это так похоже на нас современных! Кто бы ни вышел на сцену, все приходят с грузом своего несчастья, взваливая на ближних все новые беды.

Дания, показанная на малой сцене драматического театра, – уже не тюрьма, а зверинец, в железных клетках которого царственные львы рвут на части и истязают не только друг друга, но и самих себя. Только смерть позволяет беспрепятственно, подобно призраку отца Гамлета, проходить им сквозь прутья заржавевшей решетки. Живые вынуждены метаться в темнице собственных грехов, самый первый из которых – грех Каина – взвалил на плечи король Клавдий (актер Николай Акулов). На фоне его преступления и дальнейших терзаний бледнеет даже Иудин грех предателей Розенкранца и Гильденстерна (актеры Виталий Полозов и Александр Соколов), с игривой легкостью и пугающей готовностью превращающихся из друзей Гамлета в его надсмотрщиков и палачей.

Королева Гертруда (Анастасия Задорина) разрывает свое сердце между любовью к обезумевшему от горя сыну и кровосмесительной страстью к Клавдию. Только в сцене поединка между Гамлетом и Лаэртом она понимает, что обвинения, неистово брошенные Гамлетом в лицо матери, – не бред ополоумевшего рассудка, и выпивает чашу своего мучения до дна, уже зная, что вино отравлено, и ее всепоглощающая любовь к Клавдию не сможет оставаться прежней. Ее трагедия, как и трагедия Офелии (Наталия Абашидзе), вызывают сочувствие зала, потому что основана на искренних, лишенных манипуляций переживаниях за любимых.

Безжалостен финал спектакля. Когда после кровавой развязки сюжета на сцене вновь загорается свет, перед зрителем остается лишь один могильщик. Он, как вечное и неотвратимое воплощение смерти, единственный выходит на поклон, подчеркивая логичность и долгожданность для всех персонажей только что прозвучавшего финала.

Ведь у них изначально не было выбора остаться жить или умереть. А если он и был, ни один не захотел его увидеть. Им легче умереть: жизнь для них – подвиг непосильный.