Зураб Нанобашвили, русский грузин из Вологды, построил в славном городе свой театр. Не здание, разумеется, хотя делает очень много, чтобы это здание наполнялось глубоким смыслом и любовью. В год 165-летия театра, которое будет отмечаться 1 ноября, случился юбилей и у художественного руководителя и главного режиссёра…
Шла обычная, на мой взгляд, репетиция. Не самая первая, когда не все ещё знают текст не судорожно, а вполне себе рабочая репетиция «Доходного места» в готовых уже декорациях и костюмах. Первая репетиция в костюмах. Что-то было сильно похоже на примерку: режиссёр из зала останавливал репетицию, чтобы объяснить одному актёру что-то важное, изредка он выходил на сцену, прерывая действие, просил громким голосом подойти «Машу, Таню или Нину Степановну» - не помню точно имён – для того, чтобы что-то исправить в платье, удлинить, укоротить, перешить на ходу пуговицы. Чаще всего, помню это отчётливо, просьбы и пожелания высказывались миролюбиво, но строго. Случалось, режиссёр взрывался, рассыпая по затемнённому закулисью не обвинения даже, но окончательные «приговоры» и взывал к совести, а иногда он переходил на тон дружеского обсуждения каких-то «мелочей», наподобие цвета стула, который будет стоять в углу сцены. Причём, я это ощутил только в самом конце репетиции, от «взрывов» и разоблачительных советов, обращённых уж никак не ко мне, вздрагивал лишь я один. Остальные действующие лица, мне казалось, становились только собраннее. Некоторые фрагменты сцен повторялись по нескольку раз, но в разных вариациях…
До премьеры оставалось не больше десяти дней. Это была первая в моей жизни театральная репетиция в Вологодском драмтеатре, которую я, посторонний человек, смотрел от начала до конца. Мне всего-то и надо было сделать фоторепортаж с предпремьерной репетиции. Свет на сцене – что надо! Ходить разрешают почти всюду. Эмоции самые настоящие – что ещё нужно для нормальной съёмки! А настроение? Почему-то усиливалось от эпизода к эпизоду ощущение невероятно не совпадающих и едва соприкасающихся по сути параллельных процессов: требования режиссёра, мои ожидания реализации этих требований, актёрский отклик на режиссёрскую волю. Подумал грешным делом, что эту премьеру я уже начинаю воспринимать, будто неизбежную собственную неудачу. Только этого мне не хватало в тот момент! Как бы там ни было, но чувство растущей внутренней тревоги на покидало меня, а другой причины этому, кроме увиденного и услышанного на репетиции, не надо было и предполагать. И тут походит с улыбкой Зураб Анзорович, говорит что-то о вчерашней репетиции, более удачной, на его взгляд, чем нынешняя, и спрашивает, глядя в глаза: «А вам нравится драматический театр?» И это не было Доронинское: «Любите ли вы театр так, как люблю его я?..» Совсем другие интонации! Мужские и не надрывные. А я как-то стал уходить от ответа, мучимый этой нарастающей тревогой, и в глаза его смотреть мне стало невыносимо неловко, но мы тут же, вроде бы, договорились до обращения на «ты», и Зураб снова спросил: «А тебе нравится драматический театр?»
…Кажется, я не смог соврать, но ответ был хуже вранья: «Кино мне нравится больше…»
Не знаю, как вам, а мне случается время от времени даже в течение одного дня что-то произнести вслух, а потом задуматься, для чего я это сделал…
Глаза у Зураба перестали улыбаться. Теперь я улыбался жалковато, пытаясь дать понять, что это не провокация, упаси Боже, не эпатаж, не каприз нерадивого гостя, но признание в необразованности, скорее всего. Зураб снова улыбнулся: «Ну и зря!..»
Дома, после репетиции, перечитал пьесу Островского и доступную в интернете театральную критику на постановки «Доходного места» в разных театрах и в разное время. А уже через несколько дней, на премьере, с самого первого диалога Вышневских, я легкомысленно подумал, что мне становится понятно, почему классический репертуарный драматический театр, «архаичный и консервативный», не просто жив до сих пор, не уступив ни сантиметра своей территории веяниям современного искусства и технологиям, но и остаётся явлением радостным, правдивым и душеполезным. Вновь отчаянное несовпадение прочитанного, ожидаемого и происходящего на сцене! Но это было такое несовпадение, каким может быть описание одним человеком муляжа яблока, например, и свежего ароматного плода, только что упавшего с ветки, если их взять в руки одновременно…
С годами, чем чаще и основательнее мы говорили о каждой новой работе, тем сложнее давался мне ответ на вопрос, почему репертуарный театр жив. Антреприза успешна, как правило, благодаря популярным пьесам и актёрам, собранным в постановках на какое-то время. Но где зарабатывали свою популярность, где из них делали профессионалов, где стали знаменитыми Альберт Филозов, Алексей Петренко, Татьяна Васильева?.. В репертуарном театре!
Вологодский драматический театр Зураба Нанобашвили стал одним из немногих постоянно развивающихся и успешно действующих просветительских центров в регионе и местом сохранения классической культуры, где процессы образования, воспитания и реализации юной творческой личности не декларируются только, но произрастают себе во вполне естественных условиях, созданных человеческой волей и каждодневным трудом. Конечно же, вопреки современным веяниям, насаждающим глупую мысль о «самоокупаемом искусстве» и «рентабельной культуре», конечно же, благодаря всем обитателям этого дома 1 на Советском проспекте, которых собрал под одной крышей Зураб…
* * *
- Что тебе удаётся сделать с актёрами за один день? Вчера на прогоне это были совершенно другие люди, чем сегодня на премьере?
- Это мы с актёрами вместе сделали. Просто они любят своё дело, я люблю своё дело, мы любим зрителей, которые заполнили зал… А репетиция – рабочий процесс. Посторонним из него мало что понятно.
- Тебе нравится успех?
- А что такое успех? Живая реакция зрителей, аплодисменты? Нравится… Но очень не долго! Это не главное, правда.
- Ты знаешь технологию создания успешного спектакля?
- Нет такой технологии, по большому счёту. И если начинать любую постановку с возделывания в себе желания успеха – ничего интересного не получится. Всё надо делать максимально искренно – другого «секрета» не знаю.
- Что ты сейчас думаешь о своих актёрах?
- Думаю, что нам по силам очень многое. В нашем театре сейчас сильная труппа.
- Тебе это большими трудами даётся?
- Уверен, актёрам со мной приходится труднее…
- Когда ты выбирал дело на всю жизнь, ты об этом мечтал?
- Нет.
- Получается, ты занимаешься не тем, о чём мечтал?!
- Я этого не говорил. Просто я делаю сейчас то, о чём мечтал, но я не мог предположить, что это будет именно так.
- А можешь ли ты сказать, что это за мечта у тебя была в юности?
- Почему была? Она и сейчас есть. Но сказать не могу – перестанет быть мечтой…
- Современный провинциальный репертуарный драматический театр – это явление естественное, живое?
- Живое, как видишь. В этом определении много разных компонентов, в каждый из которых разные авторы вкладывают разные смыслы. В той же Германии, скажем, невозможно представить себе, что в сознании критиков, публики, деятелей культуры театр из Берлина обязательно выше, профессиональнее, интереснее театра, предположим, из Потсдама. У нас другие смыслы несёт определение «провинциальный». Это почти всегда и у всех – «вторая лига»! И в то же время часто можно слышать, что «только в провинции» можно сохранить настоящие традиции…
- Это обидно?
- Это несправедливо, в большинстве случаев. Но такая «узаконенная» несправедливость вызывает и соответствующее отношение к театру со стороны структур, декларирующих заботу о благе народном. И в этом случае личные отношения превалируют над порядком вещей.
- Ты же не коренной вологжанин? Тебе предлагали где-нибудь условия лучше, чем в Вологде?
- Предлагали. Только мы опять возвращаемся к терминологическим смыслам. Лучше – это зарплата, квартира, звания и награды? После разговора с губернатором одного из богатейших регионов России, предложившим мне возглавить краевой театр, я задумался на какое-то время. И даже стал присматриваться и к новому городу, и к новому театру. А когда получил несколько писем от наших актёров, взвесил всё ещё раз, прекрасно понимая, что этому нашему театру в Вологде лучше без меня не будет, а там я тоже не смогу сделать лучше, чем есть. Зачем тогда всё менять, чтобы всем сделать хуже? Ходил по двухуровневой квартире, ставшей пустой и холодной в одно мгновение, всю ночь, плакал. Слава Богу, принял правильное решение…
- Кто-нибудь это оценил?
- А разве мы для того живём, чтобы давать публичные оценки друг другу?
- Кажется, люди сейчас только это и делают с удовольствием. Независимо от профессиональной принадлежности. Но ты ведь режиссёр, как же можно без оценок?
- Ты всё перепутал. Я родителей не оцениваю, близких друзей, тебя не оцениваю, а воспринимаю такими, как есть.
- Твоё детство было счастливым?
- Безусловно! Все мы, кажется, были счастливыми в Советском Союзе, только этого не понимали. А в доме царили книги – от папы, Анзора Шалвовича, и бурные театральные события – от мамы, Вирико Степановны и старшего брата, Давида. В школе обожал алгебру, историю, химию и русскую литературу.
- Кем себя ощущаешь в Тбилиси, когда бываешь дома?
- Гостем.
- Были попытки поставить что-нибудь в Тбилиси?
- Там я – русский, и работы для меня в Грузии нет. А в Вологде я – грузин, но здесь у меня есть родной театр.
- Известный режиссёр Темур Чхеидзе, возглавлявший в то время БДТ в Санкт-Петербурге, недавно вернулся в Тбилиси, объяснив это в прессе, по крайней мере, желанием отдать долги Родине, взрастившей его. Ты поддерживаешь с ним отношения, как ему на Родине?
- Ему в Грузии не дают работать…
- Не будем о грустном! Скажи, твоя приверженность к классическим произведениям…
- …Это моё понимание качества драматургии. Шекспир, Островский, которых мы ставим с удовольствием, не поднимали надуманных проблем, от которых зрителю становится скучно.
* * *
«Если человек на земле перестаёт испытывать трудности, он либо умер, либо окончательно деградировал. Очень плохо, что мы всё больше нуждаемся в каком-то вожде. Нам постоянно нужен вождь! Который мудрее нас, который знает, как надо жить, который за всё отвечает. Без указаний которого, в конце концов, ничего не может произойти в жизни любого человека. Ты веришь в такую жизнь? И я не верю! Но всё время мы себе такую жизнь придумываем, что ли…» - эту цитату из одного нашего разговора я напомнил Зурабу Анзоровичу незадолго до юбилея. Если принять как утверждение самое первое предложение, то Вологодский драмтеатр, как часть современной культуры, живее всех живых. Но и эти трудности – уборка территории, прилегающей к театру, «фонтан-бассейн», вспомоществование актёрам в оплате съёмных квартир, участие в многочисленных фестивалях, гастроли по городам России и районам области… становятся частью «обмена веществ». Около 250 спектаклей на трёх сценах драмтеатра за год! Главное, чтобы зрителю не было скучно.
В завершении сезона – участие в фестивале «Голоса истории» на площадке Вологодского кремля – Вильям Шекспир, «Ричард II». Открытие юбилейного сезона этой осенью – Александр Грибоедов, «Горе от ума»… А юбилей художественного руководителя Вологодского государственного драматического театра Зураба Нанобашвили, лауреата, обладателя премий и наград, с которым мы его поздравляем с большой любовью, останется событием важным и личным не только для самого юбиляра.
До премьеры оставалось не больше десяти дней. Это была первая в моей жизни театральная репетиция в Вологодском драмтеатре, которую я, посторонний человек, смотрел от начала до конца. Мне всего-то и надо было сделать фоторепортаж с предпремьерной репетиции. Свет на сцене – что надо! Ходить разрешают почти всюду. Эмоции самые настоящие – что ещё нужно для нормальной съёмки! А настроение? Почему-то усиливалось от эпизода к эпизоду ощущение невероятно не совпадающих и едва соприкасающихся по сути параллельных процессов: требования режиссёра, мои ожидания реализации этих требований, актёрский отклик на режиссёрскую волю. Подумал грешным делом, что эту премьеру я уже начинаю воспринимать, будто неизбежную собственную неудачу. Только этого мне не хватало в тот момент! Как бы там ни было, но чувство растущей внутренней тревоги на покидало меня, а другой причины этому, кроме увиденного и услышанного на репетиции, не надо было и предполагать. И тут походит с улыбкой Зураб Анзорович, говорит что-то о вчерашней репетиции, более удачной, на его взгляд, чем нынешняя, и спрашивает, глядя в глаза: «А вам нравится драматический театр?» И это не было Доронинское: «Любите ли вы театр так, как люблю его я?..» Совсем другие интонации! Мужские и не надрывные. А я как-то стал уходить от ответа, мучимый этой нарастающей тревогой, и в глаза его смотреть мне стало невыносимо неловко, но мы тут же, вроде бы, договорились до обращения на «ты», и Зураб снова спросил: «А тебе нравится драматический театр?»
…Кажется, я не смог соврать, но ответ был хуже вранья: «Кино мне нравится больше…»
Не знаю, как вам, а мне случается время от времени даже в течение одного дня что-то произнести вслух, а потом задуматься, для чего я это сделал…
Глаза у Зураба перестали улыбаться. Теперь я улыбался жалковато, пытаясь дать понять, что это не провокация, упаси Боже, не эпатаж, не каприз нерадивого гостя, но признание в необразованности, скорее всего. Зураб снова улыбнулся: «Ну и зря!..»
Дома, после репетиции, перечитал пьесу Островского и доступную в интернете театральную критику на постановки «Доходного места» в разных театрах и в разное время. А уже через несколько дней, на премьере, с самого первого диалога Вышневских, я легкомысленно подумал, что мне становится понятно, почему классический репертуарный драматический театр, «архаичный и консервативный», не просто жив до сих пор, не уступив ни сантиметра своей территории веяниям современного искусства и технологиям, но и остаётся явлением радостным, правдивым и душеполезным. Вновь отчаянное несовпадение прочитанного, ожидаемого и происходящего на сцене! Но это было такое несовпадение, каким может быть описание одним человеком муляжа яблока, например, и свежего ароматного плода, только что упавшего с ветки, если их взять в руки одновременно…
С годами, чем чаще и основательнее мы говорили о каждой новой работе, тем сложнее давался мне ответ на вопрос, почему репертуарный театр жив. Антреприза успешна, как правило, благодаря популярным пьесам и актёрам, собранным в постановках на какое-то время. Но где зарабатывали свою популярность, где из них делали профессионалов, где стали знаменитыми Альберт Филозов, Алексей Петренко, Татьяна Васильева?.. В репертуарном театре!
Вологодский драматический театр Зураба Нанобашвили стал одним из немногих постоянно развивающихся и успешно действующих просветительских центров в регионе и местом сохранения классической культуры, где процессы образования, воспитания и реализации юной творческой личности не декларируются только, но произрастают себе во вполне естественных условиях, созданных человеческой волей и каждодневным трудом. Конечно же, вопреки современным веяниям, насаждающим глупую мысль о «самоокупаемом искусстве» и «рентабельной культуре», конечно же, благодаря всем обитателям этого дома 1 на Советском проспекте, которых собрал под одной крышей Зураб…
* * *
- Что тебе удаётся сделать с актёрами за один день? Вчера на прогоне это были совершенно другие люди, чем сегодня на премьере?
- Это мы с актёрами вместе сделали. Просто они любят своё дело, я люблю своё дело, мы любим зрителей, которые заполнили зал… А репетиция – рабочий процесс. Посторонним из него мало что понятно.
- Тебе нравится успех?
- А что такое успех? Живая реакция зрителей, аплодисменты? Нравится… Но очень не долго! Это не главное, правда.
- Ты знаешь технологию создания успешного спектакля?
- Нет такой технологии, по большому счёту. И если начинать любую постановку с возделывания в себе желания успеха – ничего интересного не получится. Всё надо делать максимально искренно – другого «секрета» не знаю.
- Что ты сейчас думаешь о своих актёрах?
- Думаю, что нам по силам очень многое. В нашем театре сейчас сильная труппа.
- Тебе это большими трудами даётся?
- Уверен, актёрам со мной приходится труднее…
- Когда ты выбирал дело на всю жизнь, ты об этом мечтал?
- Нет.
- Получается, ты занимаешься не тем, о чём мечтал?!
- Я этого не говорил. Просто я делаю сейчас то, о чём мечтал, но я не мог предположить, что это будет именно так.
- А можешь ли ты сказать, что это за мечта у тебя была в юности?
- Почему была? Она и сейчас есть. Но сказать не могу – перестанет быть мечтой…
- Современный провинциальный репертуарный драматический театр – это явление естественное, живое?
- Живое, как видишь. В этом определении много разных компонентов, в каждый из которых разные авторы вкладывают разные смыслы. В той же Германии, скажем, невозможно представить себе, что в сознании критиков, публики, деятелей культуры театр из Берлина обязательно выше, профессиональнее, интереснее театра, предположим, из Потсдама. У нас другие смыслы несёт определение «провинциальный». Это почти всегда и у всех – «вторая лига»! И в то же время часто можно слышать, что «только в провинции» можно сохранить настоящие традиции…
- Это обидно?
- Это несправедливо, в большинстве случаев. Но такая «узаконенная» несправедливость вызывает и соответствующее отношение к театру со стороны структур, декларирующих заботу о благе народном. И в этом случае личные отношения превалируют над порядком вещей.
- Ты же не коренной вологжанин? Тебе предлагали где-нибудь условия лучше, чем в Вологде?
- Предлагали. Только мы опять возвращаемся к терминологическим смыслам. Лучше – это зарплата, квартира, звания и награды? После разговора с губернатором одного из богатейших регионов России, предложившим мне возглавить краевой театр, я задумался на какое-то время. И даже стал присматриваться и к новому городу, и к новому театру. А когда получил несколько писем от наших актёров, взвесил всё ещё раз, прекрасно понимая, что этому нашему театру в Вологде лучше без меня не будет, а там я тоже не смогу сделать лучше, чем есть. Зачем тогда всё менять, чтобы всем сделать хуже? Ходил по двухуровневой квартире, ставшей пустой и холодной в одно мгновение, всю ночь, плакал. Слава Богу, принял правильное решение…
- Кто-нибудь это оценил?
- А разве мы для того живём, чтобы давать публичные оценки друг другу?
- Кажется, люди сейчас только это и делают с удовольствием. Независимо от профессиональной принадлежности. Но ты ведь режиссёр, как же можно без оценок?
- Ты всё перепутал. Я родителей не оцениваю, близких друзей, тебя не оцениваю, а воспринимаю такими, как есть.
- Твоё детство было счастливым?
- Безусловно! Все мы, кажется, были счастливыми в Советском Союзе, только этого не понимали. А в доме царили книги – от папы, Анзора Шалвовича, и бурные театральные события – от мамы, Вирико Степановны и старшего брата, Давида. В школе обожал алгебру, историю, химию и русскую литературу.
- Кем себя ощущаешь в Тбилиси, когда бываешь дома?
- Гостем.
- Были попытки поставить что-нибудь в Тбилиси?
- Там я – русский, и работы для меня в Грузии нет. А в Вологде я – грузин, но здесь у меня есть родной театр.
- Известный режиссёр Темур Чхеидзе, возглавлявший в то время БДТ в Санкт-Петербурге, недавно вернулся в Тбилиси, объяснив это в прессе, по крайней мере, желанием отдать долги Родине, взрастившей его. Ты поддерживаешь с ним отношения, как ему на Родине?
- Ему в Грузии не дают работать…
- Не будем о грустном! Скажи, твоя приверженность к классическим произведениям…
- …Это моё понимание качества драматургии. Шекспир, Островский, которых мы ставим с удовольствием, не поднимали надуманных проблем, от которых зрителю становится скучно.
* * *
«Если человек на земле перестаёт испытывать трудности, он либо умер, либо окончательно деградировал. Очень плохо, что мы всё больше нуждаемся в каком-то вожде. Нам постоянно нужен вождь! Который мудрее нас, который знает, как надо жить, который за всё отвечает. Без указаний которого, в конце концов, ничего не может произойти в жизни любого человека. Ты веришь в такую жизнь? И я не верю! Но всё время мы себе такую жизнь придумываем, что ли…» - эту цитату из одного нашего разговора я напомнил Зурабу Анзоровичу незадолго до юбилея. Если принять как утверждение самое первое предложение, то Вологодский драмтеатр, как часть современной культуры, живее всех живых. Но и эти трудности – уборка территории, прилегающей к театру, «фонтан-бассейн», вспомоществование актёрам в оплате съёмных квартир, участие в многочисленных фестивалях, гастроли по городам России и районам области… становятся частью «обмена веществ». Около 250 спектаклей на трёх сценах драмтеатра за год! Главное, чтобы зрителю не было скучно.
В завершении сезона – участие в фестивале «Голоса истории» на площадке Вологодского кремля – Вильям Шекспир, «Ричард II». Открытие юбилейного сезона этой осенью – Александр Грибоедов, «Горе от ума»… А юбилей художественного руководителя Вологодского государственного драматического театра Зураба Нанобашвили, лауреата, обладателя премий и наград, с которым мы его поздравляем с большой любовью, останется событием важным и личным не только для самого юбиляра.